![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
iskatelДля начала ссылка на интересные воспоминания Замиховский Григорий Ефимович. Воспоминания Перед прочтением рекомендую подумать, надо ли. Материал интересный и ценный, но не для нежных.
И старое, старое противоречие между холодной целесообразностью, между разными гранями оной целесообразности, между приказом и личным долгом перед войсками.
Приказы, правда, бывают разные. И разное исполнение.
Наткнулся тут на ссылку, и очередной ответ от u_96 про геройски сбежавшего адмирала.
"Город не был в полном смысле блокирован с моря, но господство в воздухе немецкой авиации делало каждый рейс в осажденную крепость все более рискованным и опасным. " тут
Хватит врать. Главной проблемой были даже не немецкая авиация, а советские минные заграждения, выставленные по приказу мудрейших адмиралов - Октябрьского, Кузнецова.
Задолго до войны были разработаны планы по обороне базы в Севастополе при нападении флота противника с моря.
И к бою на минно-артиллерийской позиции было готово всё.
Но в 1941-м году мощного неприятельского флота не только не было в Черном море, но и не могло быть - немецкие корабли были крайне заняты в Атлантике, пройти через Проливы было нереально.
Итальянский флот был сильно потрепан ударами англичан и заперт в Средиземном море той же Турцией. А если б даже не был заперт, бросить свои коммуникации означало тут же потерять связь с войсками в Северной Африке.
Это прекрасно знала не только советская разведка, многое было (сражения в Средиземном и Атлантике) в открытой печати перед войной.
Но мудрейшие адмиралы.. не хотели это всё знать. Им так было проще. Есть старый план, будем его выполнять, думать вредно, инициатива наказуема, а уж наказывать есть кому.
И, как только Германия напала, в море были выставлены мощные минные заграждения, с 3 узкими извилистыми коридорами для прохода судов.
Севастополь превратился в сверхмощно укрепленную с моря крепость. Укрепленную и от неприятельских , и от своих судов.
Появись там крейсера и линкоры противника - им пришлось бы несладко. Но они просто не могли там появиться в обстановке 41-го года.
Зато они были в голове адмирала.
На своих же минах рвались советские корабли, зато задача пилотов Люфтваффе упрощалась - корабли не могли активно маневрировать.
Походы в осажденный город ночью стал ещё более сложными. Каждый проход превращался в ад.
... Июнь 42-го. Геройски обороняющие город войска всё же отступают, великолепно разработанный и исполненный 3-й штурм города подходит в развязке.
...Тут всегда будет противоречие между целесообразностью и "командующий сбежал и нас предал".
В случае Октябрьского слишком уж многие из выживших в том аду считают, что он не имел права бежать.
Он обязан был остаться.
Как и Петров, не забывший посадить в лодку своего сына. (впрочем, всё же отметим - его сын воевал там же, а не в резерве в Ср.Азии. )
Не было больше таких адмиралов ?
А армия такая, как защищавшие СОР войска, была ?
Вообще-то за ошибки и бегство Октябрьского по нему трибунал плакал. В 41-м ставили к стенке за мЕньшее.
Весной 42-го в осажденный город транспорты, эсминцы, подлодки и даже линкор с боями подвозили боеприпасы, маршевое пополнение, топливо.
Всё так.
А вот осенью 41-го боеприпасы вывозили, в на Кавказе их складировали прямо у причалов. Появись там тогда немецкие самолеты..
Про это много написано в книгах у Широкорада, и делалось это по приказам мудрейшего адмирала.
Нечего валить на Ставку - если б адмирал категорично сказал "не дам вывозить, хоть расстреливайте" - осенью 41-го не было бы вывезено ничего.
Говорить "нет", если требует ситуация, даже если сверху смотрит грозный Верховный - долг командующего.
-----------------
Почти в те же дни генерал И.Р. Апанасенко был на приеме у Сталина в Кремле. Обсуждалась отправка войск и техники с Дальнего Востока под Москву. (Именно эти дивизии фактически и спасут город, без них наступление было бы невозможным.) Списки готовились заранее, на месте были уточнены и отправлены. А потом, когда, по мнению Апанасенко, Сталин потребовал забрать слишком много пушек, генерал взорвался и резко ответил. И... Сталин отреагировал примирительно и согласился с его мнением.
Результат известен - ни в 41-м, ни в 42-м Япония так и не напала на СССР. А могла бы, вывези Ставка с ДВ всё. (Как известно, Германия, союзник Японии в войне против США, просила её напасть на СССР.)
------------------
"Прошу разрешить эвакуацию командного состава.." - это Октябрьский писал, а не "приказ из центра командному составу эвакуироваться", хватит уже лукавить, господа историки.
командующий оборонительным районом Ф.С. Октябрьский вместе с членом Военсовета Н.М.Кулаковым телеграфировал:
09ч. 50мин. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский отправил телеграмму: «Кузнецову, Буденному и Исакову. Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, дрогнули, хотя большинство продолжает геройски драться. Противник резко увеличил нажим авиации, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, можно считать, в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня. Исходя изданной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-250 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова. Ф. С. Октябрьский». тут
Сначала ответа не было.
Адмирал Октябрьский обвиняет войска, обороняющие СОР в условиях полного господства противника в воздухе, когда кончились снаряды ( а у многих и патроны), когда ПВО практически перестала существовать, когда замолчала и была взята штурмом (ещё раз - кончились снаряды) 30-я батарея (в подземельях бойцы ещё сражались), когда не хватало даже воды в июньскую жару, когда флот давно уж не поддерживал огнем с моря, в том, что некоторых из них дрогнули.
Так лучше смотрится просьба об эвакуации командного состава.
Сам он при этом пишет телеграмму - разрешите сбежать, иначе нам крышка.
У него под командованием 80-90тыс человек, порядка 20-30 тыс раненых. Люди, прошедшие ад 3-х штурмов.
Он знает, что его "разрешите эвакуацию" будет очень плохо воспринято солдатами и моряками.
Охрана обеспечила взлёт самолетов и погрузку на подлодки, но люди-то видели. Некоторые выжили и рассказали.
Только не надо обвинять низовых исполнителей, солдат и офицеров особых отрядов и рот охраны.
Они выполняли приказ. Насколько трудно им было - знают только они. Мало кто выжил, и пости никто не оставил откровенных мемуаров-рассказов.
Широкорада в данном случае можно поливать сколько угодно (я так понимаю, что в данном случае имеет место личная неприязнь u_96 к нему, а это плохой помошник в дискуссии), но он во многом прав.
Были остатки флота, корабли, которые можно было бросить в бой.
А после падения Севастополя ценность этих кораблей стала нулевой. Старый линкор без Севастополя годился на слом, да и только.
(В освобождении Севастополя в мае 44-го флот практически не принимал участия. Несмотря на мощные удары советской авиации, немцы вывезли из осажденного Севастополя бОльшую часть войск. На мотобаржах, катерах и самолетах.)
Впрочем, это нам сегодня это ясно, а тогда были разные варианты.
Логику Ставки тоже можно понять.
Не было времени искать новых адмиралов. И надо бы к стенке, ну как минимум разжаловать, а... нет времени и негде взять новых адмиралов.
Черт с ним, будем использовать этих.
Просто нет других руководящих кадров...
Но очень уж нехорошо смотрится такая просьба. В Ставке тоже знают, сколько человек геройски обороняют Севастополь.
Каждый день обороны Севастополя облегчает положение войск , которые сдерживают натиск немцев, рвущихся к Волге.
Бегство адмирала в таких условиях - это очень плохо.
Десятки тысяч людей, умирающих на мысе Херсонес, защищают базу, из которой готовится сбежать высший командный состав.
И Ставка медлит.
19ч. 00мин. Ответ на телеграмму Ф. С. Октябрьского от наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова: «Эвакуация ответственных работников и ваш выезд на Кавказ Ставкой разрешен. Кузнецов».
Видимо, Ставка решила: других адмиралов у нас нету... будем сражаться с этими.
Заваленный вход в патерну, через которую ушли на аэродром адмирал Октябрьский и другие из числа высшего командования.
Музей хочет раскопать и восстановить вход, сделав его частью экспозиции.
Но и через 20, и через 60 лет выжившие в том аду будут вспоминать его бегство.
А на исторической конференции , куда позовут 2 тыс. человек, им просто не дадут говорить. Будут говорить многомудрые политработники, которые тогда улетели. Говорить о геройской борьбе и о том, что город в конце концов был все-таки оставлен. А вот как именно оставлен, в те годы говорить было нельзя.
Ибо в президиуме сидел сам адмирал.
Тогда, на встрече, в 1961 году, люди вставали в зале с мест и спрашивали прямо у сидящих за длинным столом, на сцене, наших бывших руководителей обороны. – «Почему нас предали ? Почему нас бросили?».
Октябрьский с трибуны –«Успокойтесь товарищи. У нас был приказ Сталина и Буденного оставить город, с целью организации эвакуации оставшихся защитников, морем на Кавказ». Чекистов и политотдельцев вывезли... Ценные кадры, которые решают все. Я не обвинитель. У каждого своя правда, да и вообще, кому эта правда сейчас нужна ? Я свое личное мнение никому не навязываю. Для кого-то Октябрьский может и герой, а для меня... Мы, на послевоенных встречах спорили, обсуждая поведение Октябрьского в июле 1942 года, кто-то говорил, что командующий флотом был обязан находиться в штабе флота в Поти и нечего ему было в осажденном городе делать. Ладно, о мертвых или ничего, или только хорошее.
Сидим тогда на встрече, большинство в затрапезной одежке, потертых пиджаках, стоптаных ботиночках. Многие прошли через плен, а потом у них жизнь не особо заладилась, времена -то какие были... Октябрьский увидел как мы одеты, приказал всех одеть в парадную флотскую форму и выдать по солидному денежному подарку. Многие приняли. А некоторые, не смущаясь, сказали – «Мы не девки, чтобы с нами заигрывать, нам этих подачек не надо. Вы бы лучше, товарищ адмирал, в сорок втором году о кораблях для эвакуации позаботились, тогда бы мы сейчас в обносках не ходили». И пусть вам не говорят, что не было ни кораблей, ни возможности спасти севастопольский гарнизон. Могли нас выручить. Были корабли и на Тамани и на Черном море. И даже не «тюлькина флотилия». Если бы захотели, и самолеты бы нашли, чтобы прикрыть эвакуацию с воздуха.
Увы, сил (как кораблей, так и авиации для прикрытия) для эвакуации всего гарнизона не было. Точнее, можно было бы вывезти намного больше... если бы не минные поля, выставленные по приказу адмирала, которые, лишая наши корабли свободы маневра, очень сильно облегали задачу авиации и катерам противника.
И если требования и просьбу (! см. рассказ в начале) не рассказывать о том, как проходили последние дни обороны города, в 42-45гг. можно было понять, то потом это было уже просто желание адмирала и другого командования выглядеть героями без единого пятна.
В истории Отечественной войны было очень много других примеров. Собственно, войну выиграли именно те, кто не бежал ни на низовых уровнях, ни на высших. Не бежали тогда, когда ситуация была явно безвыходной.
И в Севастополе было множество других примеров.
Пожалуй , приведу фото с 3 портретами из музея, что создан в подземельях 35-й батареи.
Рубцов Герасим Архипович
Герой Советского Союза, командир 456-го сводного пограничного полка НКВД, подполковник.
Его отряд сражался в старой Генуэзской крепости.
Вот в этих башнях.
Подполковник Б.Э. Файн, начальник артиллерии Береговой обороны.
Капитан А. П. Матюхин, командир батареи № 111 (с марта 1942 г. - № 701)
Георгий Александер. Командир 30-й батареи.
Сражался до последнего снаряда, потом пытался прорваться к партизанам, схвачен, опознан предателем, отказался сотрудничать с немцами, расстрелян.
Главный хирург Приморской Армии Валентин Соломонович Кофман мог улететь из города, у него был посадочный талон на один из последних самолетов покидавших Севастополь. Но он отдал его медсанбатовской медсестре Кононовой, у который был маленький ребенок. Она спаслась, а военврач первого ранга профессор Кофман добровольно остался с ранеными, разделив их трагическую судьбу. Знаменитый севастопольский хирург Кофман был расстрелян немцами в плену.
(см. воспоминания по ссылке).
С точки зрения интересов страны и армии он не имел права остаться. Хирургов экстра-класса в армии не хватало. Он обязан был улететь. Он знал, что всех, скорее всего, ждёт смерть, но его - с практически 100%-й вероятностью. Но он остался.
Потому что там были тысячи раненых, которых он не мог бросить. Вместе с которыми он сражался от начала и до конца.
---
Моя небольшая заметка с фото 30-й батареи в декабре 2008-го 30-я батарея
И старое, старое противоречие между холодной целесообразностью, между разными гранями оной целесообразности, между приказом и личным долгом перед войсками.
Приказы, правда, бывают разные. И разное исполнение.
Наткнулся тут на ссылку, и очередной ответ от u_96 про геройски сбежавшего адмирала.
"Город не был в полном смысле блокирован с моря, но господство в воздухе немецкой авиации делало каждый рейс в осажденную крепость все более рискованным и опасным. " тут
Хватит врать. Главной проблемой были даже не немецкая авиация, а советские минные заграждения, выставленные по приказу мудрейших адмиралов - Октябрьского, Кузнецова.
Задолго до войны были разработаны планы по обороне базы в Севастополе при нападении флота противника с моря.
И к бою на минно-артиллерийской позиции было готово всё.
Но в 1941-м году мощного неприятельского флота не только не было в Черном море, но и не могло быть - немецкие корабли были крайне заняты в Атлантике, пройти через Проливы было нереально.
Итальянский флот был сильно потрепан ударами англичан и заперт в Средиземном море той же Турцией. А если б даже не был заперт, бросить свои коммуникации означало тут же потерять связь с войсками в Северной Африке.
Это прекрасно знала не только советская разведка, многое было (сражения в Средиземном и Атлантике) в открытой печати перед войной.
Но мудрейшие адмиралы.. не хотели это всё знать. Им так было проще. Есть старый план, будем его выполнять, думать вредно, инициатива наказуема, а уж наказывать есть кому.
И, как только Германия напала, в море были выставлены мощные минные заграждения, с 3 узкими извилистыми коридорами для прохода судов.
Севастополь превратился в сверхмощно укрепленную с моря крепость. Укрепленную и от неприятельских , и от своих судов.
Появись там крейсера и линкоры противника - им пришлось бы несладко. Но они просто не могли там появиться в обстановке 41-го года.
Зато они были в голове адмирала.
На своих же минах рвались советские корабли, зато задача пилотов Люфтваффе упрощалась - корабли не могли активно маневрировать.
Походы в осажденный город ночью стал ещё более сложными. Каждый проход превращался в ад.
... Июнь 42-го. Геройски обороняющие город войска всё же отступают, великолепно разработанный и исполненный 3-й штурм города подходит в развязке.
...Тут всегда будет противоречие между целесообразностью и "командующий сбежал и нас предал".
В случае Октябрьского слишком уж многие из выживших в том аду считают, что он не имел права бежать.
Он обязан был остаться.
Как и Петров, не забывший посадить в лодку своего сына. (впрочем, всё же отметим - его сын воевал там же, а не в резерве в Ср.Азии. )
Не было больше таких адмиралов ?
А армия такая, как защищавшие СОР войска, была ?
Вообще-то за ошибки и бегство Октябрьского по нему трибунал плакал. В 41-м ставили к стенке за мЕньшее.
Весной 42-го в осажденный город транспорты, эсминцы, подлодки и даже линкор с боями подвозили боеприпасы, маршевое пополнение, топливо.
Всё так.
А вот осенью 41-го боеприпасы вывозили, в на Кавказе их складировали прямо у причалов. Появись там тогда немецкие самолеты..
Про это много написано в книгах у Широкорада, и делалось это по приказам мудрейшего адмирала.
Нечего валить на Ставку - если б адмирал категорично сказал "не дам вывозить, хоть расстреливайте" - осенью 41-го не было бы вывезено ничего.
Говорить "нет", если требует ситуация, даже если сверху смотрит грозный Верховный - долг командующего.
-----------------
Почти в те же дни генерал И.Р. Апанасенко был на приеме у Сталина в Кремле. Обсуждалась отправка войск и техники с Дальнего Востока под Москву. (Именно эти дивизии фактически и спасут город, без них наступление было бы невозможным.) Списки готовились заранее, на месте были уточнены и отправлены. А потом, когда, по мнению Апанасенко, Сталин потребовал забрать слишком много пушек, генерал взорвался и резко ответил. И... Сталин отреагировал примирительно и согласился с его мнением.
Результат известен - ни в 41-м, ни в 42-м Япония так и не напала на СССР. А могла бы, вывези Ставка с ДВ всё. (Как известно, Германия, союзник Японии в войне против США, просила её напасть на СССР.)
------------------
"Прошу разрешить эвакуацию командного состава.." - это Октябрьский писал, а не "приказ из центра командному составу эвакуироваться", хватит уже лукавить, господа историки.
командующий оборонительным районом Ф.С. Октябрьский вместе с членом Военсовета Н.М.Кулаковым телеграфировал:
09ч. 50мин. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский отправил телеграмму: «Кузнецову, Буденному и Исакову. Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, дрогнули, хотя большинство продолжает геройски драться. Противник резко увеличил нажим авиации, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, можно считать, в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня. Исходя изданной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-250 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова. Ф. С. Октябрьский». тут
Сначала ответа не было.
Адмирал Октябрьский обвиняет войска, обороняющие СОР в условиях полного господства противника в воздухе, когда кончились снаряды ( а у многих и патроны), когда ПВО практически перестала существовать, когда замолчала и была взята штурмом (ещё раз - кончились снаряды) 30-я батарея (в подземельях бойцы ещё сражались), когда не хватало даже воды в июньскую жару, когда флот давно уж не поддерживал огнем с моря, в том, что некоторых из них дрогнули.
Так лучше смотрится просьба об эвакуации командного состава.
Сам он при этом пишет телеграмму - разрешите сбежать, иначе нам крышка.
У него под командованием 80-90тыс человек, порядка 20-30 тыс раненых. Люди, прошедшие ад 3-х штурмов.
Он знает, что его "разрешите эвакуацию" будет очень плохо воспринято солдатами и моряками.
Охрана обеспечила взлёт самолетов и погрузку на подлодки, но люди-то видели. Некоторые выжили и рассказали.
Только не надо обвинять низовых исполнителей, солдат и офицеров особых отрядов и рот охраны.
Они выполняли приказ. Насколько трудно им было - знают только они. Мало кто выжил, и пости никто не оставил откровенных мемуаров-рассказов.
Широкорада в данном случае можно поливать сколько угодно (я так понимаю, что в данном случае имеет место личная неприязнь u_96 к нему, а это плохой помошник в дискуссии), но он во многом прав.
Были остатки флота, корабли, которые можно было бросить в бой.
А после падения Севастополя ценность этих кораблей стала нулевой. Старый линкор без Севастополя годился на слом, да и только.
(В освобождении Севастополя в мае 44-го флот практически не принимал участия. Несмотря на мощные удары советской авиации, немцы вывезли из осажденного Севастополя бОльшую часть войск. На мотобаржах, катерах и самолетах.)
Впрочем, это нам сегодня это ясно, а тогда были разные варианты.
Логику Ставки тоже можно понять.
Не было времени искать новых адмиралов. И надо бы к стенке, ну как минимум разжаловать, а... нет времени и негде взять новых адмиралов.
Черт с ним, будем использовать этих.
Просто нет других руководящих кадров...
Но очень уж нехорошо смотрится такая просьба. В Ставке тоже знают, сколько человек геройски обороняют Севастополь.
Каждый день обороны Севастополя облегчает положение войск , которые сдерживают натиск немцев, рвущихся к Волге.
Бегство адмирала в таких условиях - это очень плохо.
Десятки тысяч людей, умирающих на мысе Херсонес, защищают базу, из которой готовится сбежать высший командный состав.
И Ставка медлит.
19ч. 00мин. Ответ на телеграмму Ф. С. Октябрьского от наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова: «Эвакуация ответственных работников и ваш выезд на Кавказ Ставкой разрешен. Кузнецов».
Видимо, Ставка решила: других адмиралов у нас нету... будем сражаться с этими.
Заваленный вход в патерну, через которую ушли на аэродром адмирал Октябрьский и другие из числа высшего командования.
Музей хочет раскопать и восстановить вход, сделав его частью экспозиции.
Но и через 20, и через 60 лет выжившие в том аду будут вспоминать его бегство.
А на исторической конференции , куда позовут 2 тыс. человек, им просто не дадут говорить. Будут говорить многомудрые политработники, которые тогда улетели. Говорить о геройской борьбе и о том, что город в конце концов был все-таки оставлен. А вот как именно оставлен, в те годы говорить было нельзя.
Ибо в президиуме сидел сам адмирал.
Тогда, на встрече, в 1961 году, люди вставали в зале с мест и спрашивали прямо у сидящих за длинным столом, на сцене, наших бывших руководителей обороны. – «Почему нас предали ? Почему нас бросили?».
Октябрьский с трибуны –«Успокойтесь товарищи. У нас был приказ Сталина и Буденного оставить город, с целью организации эвакуации оставшихся защитников, морем на Кавказ». Чекистов и политотдельцев вывезли... Ценные кадры, которые решают все. Я не обвинитель. У каждого своя правда, да и вообще, кому эта правда сейчас нужна ? Я свое личное мнение никому не навязываю. Для кого-то Октябрьский может и герой, а для меня... Мы, на послевоенных встречах спорили, обсуждая поведение Октябрьского в июле 1942 года, кто-то говорил, что командующий флотом был обязан находиться в штабе флота в Поти и нечего ему было в осажденном городе делать. Ладно, о мертвых или ничего, или только хорошее.
Сидим тогда на встрече, большинство в затрапезной одежке, потертых пиджаках, стоптаных ботиночках. Многие прошли через плен, а потом у них жизнь не особо заладилась, времена -то какие были... Октябрьский увидел как мы одеты, приказал всех одеть в парадную флотскую форму и выдать по солидному денежному подарку. Многие приняли. А некоторые, не смущаясь, сказали – «Мы не девки, чтобы с нами заигрывать, нам этих подачек не надо. Вы бы лучше, товарищ адмирал, в сорок втором году о кораблях для эвакуации позаботились, тогда бы мы сейчас в обносках не ходили». И пусть вам не говорят, что не было ни кораблей, ни возможности спасти севастопольский гарнизон. Могли нас выручить. Были корабли и на Тамани и на Черном море. И даже не «тюлькина флотилия». Если бы захотели, и самолеты бы нашли, чтобы прикрыть эвакуацию с воздуха.
Увы, сил (как кораблей, так и авиации для прикрытия) для эвакуации всего гарнизона не было. Точнее, можно было бы вывезти намного больше... если бы не минные поля, выставленные по приказу адмирала, которые, лишая наши корабли свободы маневра, очень сильно облегали задачу авиации и катерам противника.
И если требования и просьбу (! см. рассказ в начале) не рассказывать о том, как проходили последние дни обороны города, в 42-45гг. можно было понять, то потом это было уже просто желание адмирала и другого командования выглядеть героями без единого пятна.
В истории Отечественной войны было очень много других примеров. Собственно, войну выиграли именно те, кто не бежал ни на низовых уровнях, ни на высших. Не бежали тогда, когда ситуация была явно безвыходной.
И в Севастополе было множество других примеров.
Пожалуй , приведу фото с 3 портретами из музея, что создан в подземельях 35-й батареи.
Рубцов Герасим Архипович
Герой Советского Союза, командир 456-го сводного пограничного полка НКВД, подполковник.
Его отряд сражался в старой Генуэзской крепости.
Вот в этих башнях.
Подполковник Б.Э. Файн, начальник артиллерии Береговой обороны.
Капитан А. П. Матюхин, командир батареи № 111 (с марта 1942 г. - № 701)
Георгий Александер. Командир 30-й батареи.
Сражался до последнего снаряда, потом пытался прорваться к партизанам, схвачен, опознан предателем, отказался сотрудничать с немцами, расстрелян.
Главный хирург Приморской Армии Валентин Соломонович Кофман мог улететь из города, у него был посадочный талон на один из последних самолетов покидавших Севастополь. Но он отдал его медсанбатовской медсестре Кононовой, у который был маленький ребенок. Она спаслась, а военврач первого ранга профессор Кофман добровольно остался с ранеными, разделив их трагическую судьбу. Знаменитый севастопольский хирург Кофман был расстрелян немцами в плену.
(см. воспоминания по ссылке).
С точки зрения интересов страны и армии он не имел права остаться. Хирургов экстра-класса в армии не хватало. Он обязан был улететь. Он знал, что всех, скорее всего, ждёт смерть, но его - с практически 100%-й вероятностью. Но он остался.
Потому что там были тысячи раненых, которых он не мог бросить. Вместе с которыми он сражался от начала и до конца.
---
Моя небольшая заметка с фото 30-й батареи в декабре 2008-го 30-я батарея
